P4082492.JPG
Величественным мановением руки я велел ему удалиться, но он тем не менее приближался, истошно крича:
"Иду, иду, сэр! Я, видите ли, прихрамываю. Да, старость не радость, сэр! Прошу сюда, сэр!.."
"Прочь, несчастный старец!" - промолвил я.
"Я уж и так спешил, сэр, - ответил он. - Моя благоверная только сейчас вас заприметила. Идите за мной, сэр".
"Прочь, - повторил я, - оставьте меня в покое, или я перелезу через стену и убью вас".
Он оторопел.
"Вы не хотите осмотреть памятники?" - спросил он.
"Не хочу, - ответил я. - Я хочу стоять здесь, прислонившись к этой старой каменной стене. Уходите, вы меня отвлекаете. Моя душа - средоточие великих и благородных помыслов, и я не желаю рассеиваться, ибо ощущаю благодать. Не вертитесь тут под ногами и не выводите меня из себя, разгоняя мои лучшие чувства дурацкой болтовней об этих идиотских памятниках. Убирайтесь, и если кто-нибудь не слишком дорого возьмет за то, чтобы вас похоронить, - я оплачу половину расходов".
Все мы куда-то бежим, тужимся чего-то доказать себе и окружающим. Чего-то хотим достичь, а финал у всех один.
У богатых-знаменитых, и у бедных-никчёмных. Как говорится все там будем……
Но все-таки я творил для них добро и считал, что должен уведомить их о том, что сотворил добро, ибо я желал осчастливить их. Вот какие высокие и гуманные размышления переполняли мою душу и переливались через край, когда вдруг меня вывел из задумчивости чей-то пронзительный пискливый голос: «Сию минуту, сэр! Бегу, бегу! Погодите, сэр! Сию минуту!» Я оглянулся и увидел лысого старикашку, который торопливо ковылял по кладбищу, направляясь ко мне. В его руке была гигантская связка ключей, которые громыхали при каждом его шага.